Как-то этой зимой у меня сломался компьютер.
Отвезти-то его в одну сторону отвезли, а когда пришло время возвертать это чудо домой, я свалилась с пренеприятнейшим ОРЗ - и по-хорошему, казать нос из дома мне не стоило, но очень уж мне надо было поскорее забрать волшебный ящик, на жестком диске которого покоилась крайне необходимая в тот момент информация.
Возвертать системный блок пришлось в одиночку, ибо в разгар рабочей недели не находилось ни одного гонца, чтобы послать туда; а за помощью не обратиться потому, что узнай один человек о том, что я с температурой стану тащить на себе тяжелую коробку полную железяк - я бы неделю провела в смирительной рубашке под строгим надзором. Так что в поход я отправилась одна и к середине обратной дороги уже жалела о содеянном: и чего мне дома не сиделось, подождать бы еще денька три - и доставили бы и меня, и системный блок с ветерком и прибаутками.
Меня хватало только на то, чтобы сидеть, уткнувшись лбом в стекло маршрутки, и придерживать блок рукой.
На одной остановке в автобус вошла дама с дитем лет четырех, и я с порога заподозрила нечто неладное,.
Дама, очевидно, надеялась, что ей уступят место, но это она совершенно зря: кроме меня автобус занимала группа подвыпивших подростков, которые и безногому бы не уступили места; старушки и старички, полагавшие, что сидят с полным правом, и дамы, которые, очевидно, не считали нужным вставать перед более молодой леди. Я же при температуре выше 38 и при переносе предметов массой более 10 килограмм напрочь теряю врожденную вежливость - о да, стыдоба, стыдоба.
Тщетно дама оглядывалась в поисках места - и выражение ее лица становилось все более раздраженным.
Наверное. Я не видела - когда ты уткнулся лбом в стекло сложно видеть.
Зато голос, которым она говорила в трубку, отвечая на звонок, был куда каким раздраженным.
- Да, я еду в автобусе. Дебильный автобус и дебильные пассажиры! - громко и зло объявила дама, обращаясь, пожалуй, даже не к собеседнику на том конце, а во всем собравшимся.
И тогда я подумала, что после такого не уступила бы места, даже если очень хотела бы.
Звучание знакомых слов, наверное, пробудили от алкогольной дремоты одного из подростков и тот поднялся, желая уступить-таки место - но дама только нашипела на него, что-де "да мы выходим уже".
И правда вышла, дергая еще при этом за капюшон вообще ни в чем не повинного ребенка и раздраженно шипя еще и на него.
Я даже не знаю, какова мораль этой басни.
Но мне кажется, что она там есть.
Наверное, она в том, что ЧСВ, подпитывая тебя, может испортить отношение к тебе заведомо нейтральных людей.
Хотя одновременно оберегает тебя от осознания этого факта.
Или что пытаться добиться расположения людей, оскорбляя их при этом, по меньшей мере странно.
Или что-то еще.
Но даму я надолго запомнила.